17 августа 1998 года в предпринимательских слоях, связанных с Россией, началась позорная паника. Не хочется затертых сравнений. Но уж больно это все стало походить на бегство крыс с тонущего корабля. Как назвать корабль? Россия? Реформы? Демократия? Рынок? Капитализм? Будущее? Да как ни назови, ясно, о чем речь. И столь же ясно в этот действительно «черный понедельник» стало мне и, надеюсь, многим другим, как глубоко привычное русское слово «соотечественники». Как тесно связаны со страной те, кто не хочет походить на бегущих крыс.
Со-отечественники... Нас часто упрекали, что мы чуть ли не убежали с Родины, ухватившись за иноземные паспорта. Но разве можно упрекать камни, разлетевшиеся в разные стороны при вулканическом извержении? А ведь именно таким извержением вулкана было крушение СССР.
Я был гражданином огромной страны, в которой интернационализм и братство народов не были до конца пустым звуком.
Да, в стране было много уродливого.
Да, в ней душили экономическую инициативу и политическую свободу.
Да, ее войска кидали для бессмысленного подавления других народов.
Да, устаревшую доктрину начала века, именуемую «марксизм», доктрину, отлученную вдобавок от ее настоящего экономического содержания, зачем-то хотели нести на все континенты.
Да, в этом надрывном несении истощались силы народов, связанных давней исторической близостью.
Все это так. Я никогда не был приверженцем советского строя и никогда им не буду. Но зачем «вместе с водой выплескивать ребенка»? СССР был моей родиной. И я радовался хорошему в ней и хотел, чтобы этого хорошего было больше, а плохого стало меньше.
Почему нужно было оплевывать все подряд? Победу в Великой войне, братство народов? Почему нужно было рушить общий дом? Разве нельзя было просто изменить в нем порядок? Так ведь нет! «Ломать - не строить, душа не болит». Так уж и не болит? Нет, болит! Болит у десятков миллионов. Болит у ограбленных дочиста беженцев, которых согнал с родных мест выдуманный и подгоняемый чьей-то злой волей «национализм». Болит у тех, кто преуспел экономически... Разве все можно мерить на деньги?
Мы жили вместе в интернациональном Ташкенте - русские и узбеки, евреи и армяне. И никто нас не делил на своих и чужих, пока не распался общий дом. Теперь мне говорят: «Не хочешь ли поучаствовать с выгодой для себя в распрях, возникших после того, как этот дом рухнул?» Отвечаю: «Нет. Не хочу участвовать в распрях на земле, где прошло мое трудное, но счастливое детство. Хочу приезжать на могилу моего отца. Хочу быть другом каждому, кто был моим другом в годы детства. И если новая жизнь на обломках большой страны кого-то с кем-то поссорила, то я в этих ссорах не хочу участвовать! Не хочу! Я хочу есть плов в каждом доме, где я был своим лет 30 назад».
Таких, как я, никто никуда не изгонял. Мы не бежали, потеряв все, из ферганской или сумгаитской бойни. Но Дом был взорван. И была открыта дорога в мир. И слишком мучительно было приспосабливаться к новым условиям проживания на каждом суверенном обломке, где тебе предлагали неприемлемые правила игры. Мы уходили, чтобы остаться. И мы всегда были привязаны к Дому сотнями связей и отношений. Всем тем, что, говорю вам как бизнесмен, никогда нельзя купить за деньги. И что дороже всяческих денег. Мы уходили в час, когда на обломках пировали. И ясно было, что участвовать в этом пире недостойно и бесперспективно. Что это пир во время чумы.
Я не политик. Я бизнесмен. Я не могу и не хочу участвовать в происходящем теми способами, которыми пользуются кандидаты на власть. Я готов уважать каждого из этих кандидатов постольку, поскольку он капитан, разумно и настойчиво ведущий корабль вопреки невзгодам. В бизнесе нет слова «хочу». Когда какой-нибудь наглый мальчишка говорит: «Я хочу эти акции»,- то ему всегда спокойно отвечают: «Хоти». А власть не акции. Это нечто большее. И тут кричать о своих хотениях совсем уж глупо и стыдно. Докажи, что ты можешь хоть что-то. И тогда бери штурвал корабля. И главное не то, как ты им будешь управлять, когда хорошая погода и попутный ветер в паруса. Это и дурак сумеет. Можешь ты или нет, решается, когда наступают плохие времена. Когда 12-балльный шторм. Когда бегут с корабля крысы.
НАСМОТРЕВШИСЬ НА КРЫС ПОСЛЕ 17 АВГУСТА, Я СДЕЛАЛ ТО, ЧТО МОГУ. Я ДАЛ РАСПОРЯЖЕНИЕ О НАПРАВЛЕНИИ СТРАТЕГИЧЕСКИХ ИНВЕСТИЦИЙ В РОССИЮ. КТО-ТО СЧИТАЕТ МЕНЯ СУМАСШЕДШИМ. ПОСМОТРИМ. А Я СЧИТАЮ ТЕХ, КТО БЕЖИТ, ТРУСАМИ И ДУРАКАМИ. И ХОЧУ СКАЗАТЬ ИМ ЭТО ПРЯМО В ЛИЦО.
Скажу больше. Если положение в стране еще ухудшится, я буду просить о возвращении мне российского гражданства. И не один я поступлю таким образом.
Никогда не занимался я не своим делом. Никогда не поучал других со страниц газет и с экранов, никогда не оправдывался и никогда не лил грязь на других. Я только работал. И верю только в работу. Только в конкретное дело. Горы грязи вылиты на меня и на моих партнеров по бизнесу. Это легко - лить грязь. Этому научились за эти годы больше, чем делу. Конкретному, тяжелому, сразу расставляющему все на свои места. Ибо в деле всегда ясно, кто чего стоит. И есть люди, в том числе и в бизнесе, которые боятся дела, боятся, что в реальном предпринимательстве они окажутся несостоятельны. Такие люди вьются мухами возле власти. Они торчат в коридорах каждого нового победителя. И они бегут, как крысы, при первом симптоме неблагополучия. У них хороший нюх. Но у них нет ни мужества, ни таланта. А есть короткий и подлый ум.
Этим сейчас уже не проживешь. Наступают новые времена. И в эти новые времена нельзя въехать на чужом горбу. Двери в эти времена не открываются сплетнями и доносами.
Когда я и мои соратники пришли в российский бизнес, корабль алюминиевой промышленности шел ко дну. Заводы стояли. Рухнули прежние связи, прежние принципы построения хозяйства. Пусть неуклюжие, но устойчивые принципы пресловутой административно-хозяйственной пирамиды. Их было нечем заменить. И тогда мы предложили идею толлинга. Я не ребенок в бизнесе и понимаю, что эта идея уязвима. Что хозяйство можно построить иначе. Но заявляю ответственно: в той ситуации, которая была и которая за это время только ухудшилась, никакого другого способа, кроме толлинга, не было, чтобы не вышли из строя остановившиеся заводы, чтобы не оказались без работы миллионы людей. Чтобы не пришла смерть туда, где должна быть жизнь.
Настоящий бизнес - это воля к жизни. Это не толкотня в высоких коридорах и не дешевая нажива на бессмысленных спекуляциях. И вот когда мы сделали настоящий бизнес, спасли заводы, дали жизнь тому, что готово было умереть, - мы получили некий экономический результат. И плоды нашего труда, конечно, захотелось отнять у нас разного рода паразитам и спекулянтам. Работать эти типы не могут. А ловить рыбу в мутной воде - тут они мастера. Какой только грязью нас не облили! Мы и шпионы, и бандиты, и наркодельцы, и убийцы, и грабители страны.
Я когда о себе читаю, мне самому страшно становится. Думаю: ну, какой же этот Лева Черной бандит! Хуже Левы Задова! Какой же это страшный человек! Да его же надо поскорее к ногтю! Да это же... А потом себя одергиваю: «Да подожди. Это же ты - Лева Черной!» -«Как я? Не может быть! Я же знаю, что...» - «Да мало ли, что ты знаешь! Журналистам виднее. Им за это деньги платят». -«За что за это?» - «Да за это самое». Так-то вот.
Главное - нет строгих законов у нас в стране, по которым можно дать острастку клеветникам. Тут мы тоже кидаемся из крайности в крайность. То затыкали рот. Теперь боимся ненароком помешать свободе слова. И это оборачивается, знаете, чем? Другой разновидностью мракобесия. Той же сталинщиной наизнанку. Когда фактически поощряется лживое, бесплодное газетное доносительство.
Судиться бессмысленно. Все ведомства, отвечающие за безопасность России, принесли нам извинения и сообщили, что никаких реальных компрометирующих сведений по поводу нашей причастности к иностранным спецслужбам нет. Но купить грязных людей и вылить грязь - это у нас умеют. Кто-то даже не понимает, что это дело рук наших конкурентов, причем зачастую действительно связанных с мудреными иноземными организациями. Кого-то просто купили. Кто-то так тупо мыслит себе конкуренцию. Будущее все покажет, все расставит по своим местам.
Побеждает только тот, кто работает. Кто это говорит, что капиталист не работает? Капиталист вкалывает так, как другим не снится. Возьмите первого Круппа. Он построил завод и жил на его территории. А у жены, которую он страшно любил, было плохо со здоровьем. И им постоянно внушали - надо уехать с территории завода. А он не мог уехать. Он не мог прожить без завода ни дня. Он должен был дышать этой пылью, должен был постоянно находиться в цехах. Жестокая история? Зато правдивая! Так рождался западный капитализм, который принес благосостояние своим странам. Сколько глупостей родила эпоха сюсюканий по поводу «чуда капитализма»! Нет, капитализм еще надо выстрадать. То, что сейчас у нас, - это еще не капитализм. И не надо умствований - компрадоры, не компрадоры... Не то сейчас время! Не торопитесь делить на роды и виды. Одно деление сегодня начинает становиться действительно важным - деление на капитанов и крыс. И не то важно, кто как себя назовет. Что-что, а болтать-то мы научились. Делом придется все доказывать. Делом и только делом!
Бандиты... Не бандиты... Тошнит от продажных и лживых газетных морализации. Настоящую правду о капитанах бизнеса, правду без прикрас ищите не в газетах. Почитайте лучше того же Киплинга.
«Я начал не с просьб и жалоб. Я смело взялся за труд.
Я хватался за случай, и это - удачей теперь зовут.
Что за судами я правил! Гниль и на щели щель!
Где было приказано, точно, я топил и сажал их на мель.
Жратва, от которой шалеют! С командой не совладать!
И жирный куш страховки, чтобы рейса риск оправдать.
Другие, те не решались - мол, жизнь у нас одна.
ОНИ У МЕНЯ ШКИПЕРАМИ».
А я бы таких и в шкипера не взял. Такие шкуротрясы хороши только в хорошие времена. Если к столу, да с выпивкой, да под хорошую закуску... Цены им нет, этим оптимистам, боящимся реальной жизни с ее борьбой, опасностями, невзгодами.
Но вот пришло 17 августа 1998 года и в одночасье убило этот ложный и беспочвенный оптимизм. И уже начинают забываться обещания построить за два года цивилизованный капитализм. А ведь как верили в это! Что это была за вера? Откуда она была? С какой стати все должны были принести сюда «на блюдечке с голубой каемочкой»? И почему в своих действиях люди, политики и целые социальные слои ориентировались именно на это блюдечко? И, конечно, на ключ от квартиры, где деньги лежат?
Видимо, дело в том, что старые, привычные для нас формы человеческих отношений оказались отброшены раньше, чем возникли новые формы. И нам в этот исторический миг межвременья показалось, что можно вообще забыть, что кроме всеобъемлющего «я» существует «мы». Причем не только «мы» - вообще (мы - народ, мы - страна), а «мы» как некое многоликое и многоуровневое начало человеческой жизни. «Мы» как сложная паутина связей и отношений между людьми. Между членами «привилегированного клуба» и теми, кто в него не вошел. Между группами и группочками внутри этого «привилегированного клуба». Очень популярное в России слово «элита» я не хочу употреблять - такое звание нам еще предстоит заслужить, доказав, что «мы» (вот ведь опять это многоликое «мы») в состоянии отвечать за страну, за общество, за будущее и настоящее наших детей и внуков.
Нельзя объединяться, не имея этого «мы» во всей его противоречивости, многогранности, многоликости. А ведь казалось, что можно без этого. И здесь корень ложного оптимизма. Каждый, отбросив прежние «мы», не обрел нового. И осталось только уродливое «я». Больное «я», помнящее о том, как «шагали в одном строю», и шарахающееся из крайности в крайность.
А если есть только это больное «я», то трудно верно оценить ситуацию. Начинает казаться, что это «я» - пуп земли. И если этому «я» хорошо, то и всем хорошо. И сидит такой пуп земли в своей вилле, обзавелся «Мерседесом», охраной, делает деньги из воздуха или из купленных бумажонок, именует себя «новым русским», плюет на все с высокой горы и рассуждает: «Мне-то хорошо! И все лучше становится. Значит, и всем хорошо».
Кто-то пустил лживое сравнение: что хорошо для Форда - хорошо для Америки. Это подхватили и начали орать: что хорошо для такой-то фирмы - хорошо для России. А ведь орали «хорошо для Форда - хорошо для Америки» перед 1929 годом! Перед тем, как нарвались на Великую депрессию. И потом вытягивали-то через что? Через то, что отказались от этого! Стали вместе с государством делать общее дело. Не встали на колени перед государством и не в разные стороны его стали тянуть, гоняясь за последними прибылями, а соединились. Проще стали. Скромнее. Умнее. Решительнее. Так выбиралась Америка из беды. Без фашизма и без упования на чью-то помощь. С верой в себя. И если чему учиться, то этому.
Нашей фирме, нашему делу, кораблю нашего бизнеса будет хорошо тогда, когда будет хорошо России. И не надо ставить людскую жизнь с ног на голову. У России свои традиции, свой опыт, свой незаемный ум. По-крупному мы учились и будем учиться. Мы открыты всему миру, опыту других стран, их большому бизнесу. Мы недопустим, чтобы Россию кто-то считал страной кидал и мошенников. Мы ответим по всем обязательствам страны. Но мы требуем равноправного отношения к нам как членам предпринимательского сообщества, к нашим народам как равноправным членам великого всемирного целого.
Мы понимаем также, что одно без другого не произойдет. Что не признают наши народы равноправными участниками мирового процесса, не признают и нас предпринимателями, входящими в мировой клуб. Сколько говорят о «русской мафии»! Ясно же, что несут с собой эти слова. Нежелание признать, что существует крупный капитал России. Что ему надо дать место в мире. Какой ни появись русский предприниматель - его под лупой рассматривают, вешают на него все несуществующие грехи, упиваются продажными сплетнями. А как же Морган? Или сэр Френсис Дрейк? Почему сэр-то? Своих под лупой не рассматривали! Не так ли? И тогда не рассматривали, когда это все складывалось. И теперь не очень-то позволяете себе подобный пристальный взгляд на своих хозяев жизни. И только в России можно всех третировать и всех поучать.
Но ведь это как бумеранг! Запустил такую штуку, а она по тебе и ударила. Сначала нашли желающих пресмыкаться, «учиться монетаризму», раболепствовать. Теперь - пожинайте плоды. Когда так третируешь, то потом и спросить-то невозможно. Холоп всегда ответит барину: «Я же повиновался. Я тебя слушался! Ты и отвечай». Капитаны не потерпят, чтобы их жучили, как первоклассников. А крысы будут терпеть, но сбегут. И с крысами нельзя говорить об ответственности.
С чувством изумления вдруг я услышал, что после поучений Джеффри Сакса российские политики готовы слушать рецепты новых заезжих знаменитостей. Поверьте, во мне говорит не квасной патриотизм! Меня в этом обвинить, согласитесь, трудно. Но есть же пределы деловой этики! Пределы здравого смысла.
Господин Кавалло, к аргентинскому опыту которого теперь взывают вместо боливийского опыта Сакса, годится для России, как красивое аргентинское пончо для суровой зимы за Полярным кругом. И это не поэтическое сравнение. Это проза сухого делового экономического расчета. Начнем со сравнения параметров двух стран - России и Аргентины.
Аргентина имеет площадь 2,8 миллиона кв. км. Россия имеет площадь 17 миллионов кв. км. Разница в 7 раз. В Аргентине живет 35 миллионов человек. В России - 150. Разница в 4 с лишним раза. Средняя температура Аргентины в пике зимы - от +1 до +18 градусов Цельсия. Летом - от +10 до +28 градусов Цельсия. В России летом - от +1 до +25 градусов. Зимой - от 0 до -50.
Проще: Аргентина - это теплая страна. Россия - это страна, в которой чуть не половина территорий находится за Полярным кругом. Аргентина - это страна хороших удобных дорог. Россия - страна бездорожья, трясин, недоступных и малодоступных территорий. В Аргентине нет своего «горячего Северного Кавказа». Нет тысяч ядерных боеголовок. Нет нужды охранять границы с сумасшедшей протяженностью и далеко не мирными соседями (чему-то опыт талибов все-таки должен нас научить).
Россия давно не имела продовольственной самодостаточности. И окончательно потеряла ее с 1991 по 1998 год. Бога ради, опомнитесь! Ряд жизненно важных областей России ввозит до 85% продовольственных товаров. В ряде регионов полностью провален завоз продуктов на зиму. Даже если кто-то хочет вернуть прошлое, совхозы и колхозы уже не восстановить, а площади, заросшие сорняком, не засеять.
Что же касается Аргентины, то она мощнейший экспортер в сфере мясомолочной промышленности, мясошерстного скотоводства, в сфере зернового сельского хозяйства (пшеница, кукуруза, ячмень, овес, подсолнух). Какие сравнения? Какой аргентинский опыт?
И разве этот опыт так хорош?
До 1989 года в Аргентине существовала несколько неуклюжая экономика с неустойчивой валютой, высокой экономической ролью государства и инфляцией до 90% в месяц.
После победы в 1989 году Хустисиалистской партии Аргентине был продиктован МВФ новый экономический курс. Он был основан на зажиме эмиссии, сокращении социальных программ и приватизации. Это все пройденный для России этап. Не так ли? Затем широко сейчас рекламируемый Доминго Кавалло, действительно один из асов монетаристской школы, стал министром финансов Аргентины. И чем-то вроде аргентинского Чубайса. Кавалло при участии МВФ разработал план реформы с так называемым жестким валютным курсом («currency board»). Суть этого курса, который сейчас рекламируют для спасения России, в следующем.
Есть, предположим, на 10 миллиардов долларов золотовалютных резервов. Точно на эту сумму выпускается внутренняя валюта. Увеличился объем резервов (например, в результате экспорта) - увеличивай объем валюты. Но лишь на увеличение объема резервов! И ни песо больше.
Теперь посмотрим, к чему это приводит. Экономика не может работать без денег. И количество денег, необходимое для функционирования хозяйства, известно - 15-20% от валового внутреннего продукта. Но золотовалютные резервы в России, например, гораздо меньше. При всех упражнениях последних лет ВВП - порядка 500 миллиардов долларов. Это значит, что России нужно своей валюты на сумму около 100 миллиардов долларов. Иначе с хозяйственным организмом произойдет то же самое, что с биологическим при недостатке крови. Он отмирает. Поскольку золотовалютный запас России - 10 миллиардов долларов, то Россия в модели Кавалло получит лишь 10% той финансовой «крови», которая нужна ее хозяйственному организму. В результате отомрет как минимум 90% хозяйства, а как максимум умрет весь организм. Причем достаточно быстро.
На что же расчет? Да на то, что под гарантированный долларом рубль в страну потекут инвестиции. Причем, как в Аргентине, значительная часть - на условиях конверсии долгов. А это просто: долговые обязательства России скупаются на мировых рынках с изрядной скидкой и предъявляются России. А она должна предоставить инвестору свою собственность на сумму долгов. То есть отдать российскую собственность за внешние долги. Но раз собственности не так много, то вначале следует разорить имеющихся собственников, затем национализировать производства, а затем продать еще раз по бросовым ценам.
Эта идея, согласитесь, не может внушать оптимизма никакому вменяемому государству. И никаким вменяемым политикам. Для народа России эта идея смертельна. А для капитала России? Она же совершенно убийственна! И что - все пойдем, как бараны, на эту новую бойню? Каваллизацию всей страны?
Между тем предлагаемые России идеи «каваллизации» не просто убийственны. Они еще и нереализуемы. Почему?
Во-первых, западные инвесторы вряд ли будут что-то покупать в нестабильной стране. Гораздо вероятнее, что они будут просто выкачивать новую твердую валюту.
Во-вторых, ножницы долгов слишком велики для того, чтобы сократить их подобным способом.
В-третьих, в промежутке между искусственными банкротствами, девальвацией собственности и ее перекупкой народы России как-то должны жить. А это невозможно.
Еще раз повторю, Россия - холодная страна, имеющая крупные продовольственные проблемы. Вместо зоны Кавалло мы можем получить просто зону бедствия.
Но главное, к чему привел рекламируемый опыт в Аргентине? Процесс конверсии долга был активен лишь недолгое время, а потом остановился. Инвесторы купили все, что их интересовало, и внешний долг вновь стал резко возрастать.
Инфляция действительно исчезла. Но одновременно встало большинство не худших аргентинских производств. К 1995 году в мировой экономической прессе Аргентину назвали «страной мертвых заводов». Все, что было экспортоспособно, оказалось в руках структур и лиц, чуждых каким-либо интересам Аргентины. Сказать, что Аргентина при этом стала филиалом экономики США - это просто ничего не сказать.
Говорят о том, что в Аргентине начал наращиваться ВВП. Да, за счет иностранного отверточного производства и вместе с внешним долгом. Внешний долг Аргентины в 1990 году - 62 миллиарда долларов, в 1995-м - 90 миллиардов долларов, в 1997-м - 108 миллиардов долларов. Отношение внешнего долга к ВВП - 29% в 1992-м, 35,5% в 1994-м, 45,3% в 1996 г. И что, при таких долгах, железной привязке к доллару и бездефицитном бюджете в России может быть медицина? Образование? Армия? Как бы не так!
Аргентинские достижения могут впечатлить только совсем некомпетентных людей. Да, ВВП там какое-то время рос. Да, инфляции там не стало. Да, валюта была тверже некуда. И что? Это же не самоцель! Выяснилось, что новый курс не страхует от влияния кризисов мировых рынков. Мексиканский кризис 1994- 1995 гг. очень больно ударил по Аргентине. Санирование кредитно-банковской системы после него обошлось Мексике в 15% ВВП, Аргентине - в 25% ВВП. Очень тяжелые потери понесла Аргентина и от кризиса 1997-1998 гг..
А социальные последствия экономического творчества Кавалло оказались вовсе сокрушительны. В 1996 г. официальная безработица превысила 18% (высший уровень в очень неблагополучной Латинской Америке), преступность (вообще в городах и особенно в Буэнос-Айресе, где проживает треть населения страны) превысила все мыслимые границы. Очень резко снизилась рождаемость (вновь подчеркну: в Латинской Америке, где она далеко не так низка, как в России).
А потом начался этап полного краха рекламируемых реформ. Темпы роста ВВП к 1996 г. упали втрое. Дефицит бюджета возрос вдвое. В 1996 г. «архитектор аргентинских реформ» и «триумфатор» Кавалло был отправлен президентом Карлосом Менемом в отставку. А в 1997 г. Хустисиалистекая партия Менема потерпела полное фиаско на выборах. Уверяю вас, в России все произойдет гораздо сокрушительнее и быстрее. И что тогда останется в виде сухого остатка? То же, что в Аргентине?
Вряд ли! При такой социальной нестабильности правительство сметут почти мгновенно! Мировое сообщество умеет прогнозировать. Кто будет давать инвестиции под столь ненадежный вариант? Кто будет что-то скупать в условиях сумасшедших политических рисков хотя бы и по бросовым ценам? Капитал России от этого варианта ничего не получит! Власть будет сметена. А народ? Его-то куда второй раз заманивают подобными внешне привлекательными рецептами? Приглядитесь всерьез к тому, что произошло в Аргентине!
К 1998 г. в результате реформ социальное расслоение по уровню доходов увеличилось вдвое. Даже в столице подушевые доходы беднейших 15% населения -60 песо, при официальном прожиточном минимуме 260. А в экономически слабых провинциях средние подушевые доходы упали до 35 песо. Это, знаете, что значит, если проводить аналогии с Россией? Это значит, при нынешних ценах - 50 рублей в зубы и выживай! Так не проще ли выстроить концлагеря по всей стране и назвать это «рынком для России по аргентинскому варианту»?
На днях мы разговорились с одним знатоком Аргентины. Он мне сказал: «Знаешь, я так любил эту страну за особый стиль жизни. В ней была какая-то неподдельная праздничность. Все это ушло бесследно после начала каваллизации. И если раньше на улицах кипела вечерняя и ночная толпа, нарядные люди сидели в кафе, кинотеатрах, ресторанах, то теперь большинство горожан с наступлением темноты стремится оказаться дома за крепкими дверями. Но налеты и вооруженные ограбления беспредельно дерзких, преимущественно молодежных банд учащаются и среди бела дня». Вряд ли у кого-то есть сомнения в том, что в России этот бандитский процесс, явный уже сегодня, приобретет непереносимый характер уже на самых первых стадиях подобных реформ.
Есть старый анекдот. Некий эквилибрист решил переносить людей через пропасть по натянутому канату. И с каждого брать по рублю. Однажды его попросили перенести двое. Он понес сразу обоих, но на середине стал терять равновесие. И сказал: «Черт с ним, с рублем», и скинул лишний балласт. Для США Латинская Америка слишком важная зона. Это зона первоочередных интересов НАФТА, будущей единой панамериканской торговли. Это, возможно, еще и зона будущего единого панамериканского сверхгосударства. Поэтому когда США переносят нужные им страны через пропасть разного рода «каваллизации», то они не сбрасывают каждого виновника нарушения равновесия, не рассуждают по принципу «черт с ним, с рублем». А в России... нужно ли до конца развивать мысль?
Вместо зоны суперприоритетов Россия может оказаться в списке тех зон бедствия, тех тонущих экономических, социальных, политических кораблей, с которых бегут крысы. Для любителей ясности подчеркну: я категорический сторонник построения в России именно капиталистической экономики. Я верю в рынок, верю в свободный, отчаянный, рисковый капитализм. И верю в то, что только он спасет наше общее Отечество. И я предлагаю начать объединение тех, кто в это верит, на основе простейших принципов. А принципов этих всего два.
Первый - есть настоящее «мы». С ячеством, с выпячиванием собственных самолюбий, с разного рода «купаниями в грязи», с остальными «удовольствиями» прежней незрелой эпохи покончено. Покончено со всеми, кто хочет остаться в этом прежнем. Настоящее «мы» сильнее любого «я». «Мы» - это Россия, сильное свободное государство.
«Мы» - это капитал, неотделимый от этого государства. «Мы» - это то, что видит смысл не в наживе как таковой, а в творчестве, в делании и денег, и чего-то, что дороже денег, значимее, величественнее. «Мы» - это Круппы России. А не крупицы у чьих-то чужих и чуждых штиблет.
Второй - если есть «мы», есть не на словах, а на деле, то оно любит и ненавидит. Без любви и ненависти нет никакого «мы». И нельзя, чтобы эти чувства были сложными, трудно объединяемыми, начиненными противоречиями и нюансами. Чувства эти должны быть простыми и цельными. Любим мы капитанов. В себе и в других. А ненавидим (и глубоко презираем) крыс.
В себе и в других. Мне скажут, что этого недостаточно, чтобы начать выводить страну из нынешнего тупика. Еще раз повторю - я не политик. Но мне кажется, что надо различать рецепты и принципы.
Если эти принципы сработают, если начнется собирание того сословия, которое не хочет сдаваться и готово бороться за нечто большее, чем узко понимаемые шкурные интересы, то рецепты можно отыскать. Только не надо искать иноземных докторов. Талантливых людей в стране много. Давайте дадим им выявиться! Давайте соединим свои финансовые возможности с их интеллектом и опытом. Давайте поймем друг друга. Нам еще так долго придется идти вместе, вести вместе не очень благополучный корабль в 12-балльный шторм мирового экономического кризиса.
В час неблагополучия Отечества понимаешь, что такое соотечественники. А если чему-то и удивляешься, то лишь тому, почему у нас нет этого понимания в тех сферах, где, как принято говорить, «принимаются стратегические решения». Ведь в Китае это понимание есть! Чем мы хуже?
Соотечественники - это очень и очень много для России в ее сегодняшней ситуации. Пусть политики решают политические проблемы. Наша задача - объединить соотечественников, борющихся за рост, свободу, стабильность и процветание. Мне скажут, что мало времени. Время времени рознь. Час беды позволяет сделать больше, чем год видимого благополучия. Быстро исчезают мелкие противоречия, которые казались очень важными, их сдувает ветер большого шторма. И оказывается, что очень многое объединяет. Да, времени мало, но это особое время. И мы никогда не простим себе, если не используем его по-настоящему.