(Москва, 11 апреля 2006 года)
От какой «печки» нужно танцевать, когда мы говорим об «экономике знания»? Думаю, прежде всего, надо понять, за счет чего повышается инновационная активность предпринимателей и менеджеров.
В России, по данным Росстата, износ основных фондов на конец 2004 г. превысил 43%. А законов по нормам амортизации, которые требуют от предпринимателей обновлять основные фонды, – у нас нет!
В США, например, нормы амортизации устанавливает государство, причем разные по отраслям и сферам деятельности. То же происходит и в других странах. Обновление оборудования и связанной с ним «линейки продуктов» – один из важнейших мотивов для инноваций.
Второй мотив связан с выбором предприятиями направлений инновационной активности. И здесь также очень велика роль государства и госбюджета. Например, если в государственных документах США приводится список приоритетных технологий, а затем соответствующие госведомства получают повышенное бюджетное финансирование – это ясный сигнал бизнесу. Сигнал о том, где именно есть возможности заметно вырасти и хорошо заработать.
Третий и наиболее важный аспект проблемы – это такие институты, которые способны дать импульс «экономике знания».
В США, например, с 80-х годов стратегические решения по научно-технологической политике предлагает Национальный совет по науке и технологиям, а принимают их Президент и правительство. А дальше разработку и внедрение инноваций координирует и контролирует Министерство торговли. Конкретно – центр управления целевыми государственно-корпоративными программами в виде великолепно оснащенной Администрации по технологиям.
Например, в США еще в 1993 году приняли государственную программу «Технологии для экономического роста Америки». В ней прописали и бюджетную поддержку фундаментальной науки и крупных НИОКР, и государственные меры по повышению технологического уровня массового производства. И в ней же назвали основные задачи развития «экономики знаний». Это:
- создание инфраструктуры XXI века;
- интеграция оборонных и гражданских производств;
- поощрение разработок и коммерциализация новейших технологий;
- формирование новой рабочей силы для «экономики знания»;
- создание делового климата с преференциями для инноваций.
А дальше были созданы конкретные механизмы решения этих задач:
- списание научного оборудования по повышенным нормам амортизации;
- адресные налоговые льготы для инновационных проектов;
- льготное кредитование и частичное бюджетное финансирование научных программ корпораций;
- льготное (или даже бесплатное) предоставление корпорациям для НИОКР государственного имущества, земельных участков, общественной инфраструктуры;
- разрешение включать затраты на НИОКР в себестоимость продукции.
Плюс – были приняты закон Бейха-Доула об условиях передачи корпорациям и университетам права на коммерческое использование федеральных патентов, и закон Стивенсона-Уайдлера о передаче технологий из федеральных лабораторий в промышленность.
То есть, в США специально создавали институты для союза бизнеса и государства в сфере развития «экономики знания». И примерно так же действовали в этой сфере другие успешные страны.
Наконец, еще один важнейший фактор развития «экономики знания» – финансирование.
В большинстве развитых стран государство финансирует 50-70% фундаментальных исследований и 35-50% общенациональных расходов на НИОКР. А остальное берут на себя корпорации. В основном – крупные корпорации. Так, например, в 2002 г. каждая из десяти крупнейших мировых корпораций потратила на НИОКР больше 4,3 млрд. долл. То есть, больше, чем вся Россия!
Но корпорации берут на себя эти расходы, точно понимая, что действуют в русле государственной стратегии и при активной государственной поддержке. Причем предприниматели должны иметь возможность профинансировать той или иной формой кредита свой инновационный риск. Как писал Йозеф Шумпетер в своей «Теории экономического развития», бизнесмен «мчится к успеху, оседлав долги».
А что у нас? Рынка «длинных» кредитов для заемщиков «венчурного» характера у нас вообще нет. Господдержки (за редчайшими исключениями) никакой. Более того, налоговая система в России фактически «наказывает» бизнесмена, который покупает станок или компьютер для обновления основных фондов!
У нас еще есть ресурсы для прорыва к «экономике знаний». Есть научные разработки и технологии высшего мирового уровня, есть прекрасные научные и инженерные кадры, есть высокий уровень массового образования. Но это – пока есть. А скоро, боюсь, уже не будет.
Времени для того, чтобы реализовать этот прорыв, осталось мало. И сделать это могут лишь государство и бизнес вместе. И платить за это придется очень много. Не полтора процента нынешнего ВВП, а гораздо больше.